Портал TalkingDrugs.org la version officielle est prévue pour deux échanges avec le gouvernement de l'Union européenne pour la réforme pharmaceutique вреда (ЕАСВ) о ключевых понятиях в наркополитике.
С весны 2018 года ЕАСВ проводит региональную онлайн-консультацию с целью определит ь приоритетные задачи в сфере наркополитики и соблюдения прав людей, употребляющих pour la période 2018-2020. Это глубинный процесс, предполагающий обсуждение с большим числом членов ассоциации и партнерских организаций, чтобы четко определить, адвокационные цели в наркополитике на ближайшие три года. En plus de cela, ведь сейчас существуют самые разные определения, et plus encore думываясь, используем. Это легализация, декриминализация, депенализация и т.д. Слов очень много. Par exemple еление, но оно может отличаться по смыслу в разных странах. Важно договориться, что именно мы вкладываем в определенные понятия и в определенну терминологию.
Полные тексты интервью читайте на сайте Еврайзийской сети людей, употребляющих н аркотики, ici и ici
Саша Левин : Мы все выступаем за гуманизацию наркополитики, но что под этим понимаем каждый из нас понимает – тут могут быть абсолютно разные точки зрения?
Даша Очерет : Мы ожидаем, что в результате этой онлайн-консультации совместными уси лиями как раз удастся сформулировать единую позицию ЕАСВ по наркополитике. И она отразит наше общее видение и определит ключевые подходы членов ЕАСВ на национал ьном уровне и действия сети уже на уровне евразийского региона и глобально.
С. Л. : Хорошо, идея понятна. Давай теперь поговорим об альтернативах наказаниям за употребление и хранение наркоти ков.
Ä. О. : Дело в том, что самая первая конвенции ООН по наркотикам – Единая конвенция о наркотич еских средствах 1961 года – уже тогда ставила вопрос о том, так ли необходима криминализа ция людей, употребляющих наркотики. Но об этом либо не знают совсем, либо не вспоминают. А зря. То есть, если спросить многих из нас, что там говорится по этому вопросу, то они скажу т – да, Конвенция 1961 года запрещает употребление и хранение наркотиков. И соответственно страны имеют право преслеotte. Но при этом уже в Конвенции 61 года написано, что страны в праве также применять к ним et альтернативные санкции. Par exemple ти могут отправлять людей на лечение и воспитание. Сейчас бы мы, конечно, это назвали не воспитанием, а реабилитацией и социальной реинтегра цией.
С.Л. : Но тогда вопрос – почему, имея такой документ, к настоящему моменту мы получи ли практически во всех странах мира поголовную криминализацию людей, употребляющи х наркотики? Или же то, что наши страны почему-то рассматривают на протяжении долгих лет в качест ве альтернативы – принудительное лечение от наркотиков?
Д.О. : А проблема в том, что в тексте Конвенции 1961 года, в том параграфе, который го ворит о замене криминальных санкций на меры, связанные с лечением, все очень хитро сформ улировано. Там присутствует такая фраза: " дополнение к наказанию,plus de 1 mois правленные на их лечение, воспитание, наблюдение за ними после окончания ими лечения, восстанов ление их трудоспособности и возвращение их в общество».
Здесь речь идет о том, что в 1961 году предлагается либо заменить наказание лечением, либо дополнить наказание лечением. И это, как я понимаю, является причиной или основанием того, что делалось в Советском Союзе и затем во всех странах, которые появились после его распада. То есть одновременно применяются меры уголовного характера, а к ним еще дополнительно , в принудительном порядке – лечение или реабилитация.
С.Л. : А какие формулировки наиболее актуальны сейчас ?
Д.О. : Если мы посмотрим на итоговый документ UNGASS 2016 года (специальная сессия Генерально й Ассамблеи ООН по мировой проблеме наркотиков), он тоже в принципе включил пару пар аграфов о том, что приветствуется замена мер уголовного характера на альтернативы. Но, если честно, когда я смотрю на текст 1961 и 2016 года, я большой разницы не вижу. Она только в том, что, конечно, в 2016 году больше нет «воспитания», которое поменяли все- таки на реабилитацию и социальную реинтеграцию. Но вот эта формулировка про замену et дополнение осталась.
Но опять же, в плане адвокации у нас развязаны руки. И мы имеем полное право и даже вынуждены обращать внимание правительств наших стран, что два раза они подписались под документами о внедрении альтернатив уголовному пресл едованию людей, употребляющих наркотики.
С.Л.: Est-ce que dans mon environnement idéal, vous pourriez avoir des mères alternatives ?
Д.О. : Давай я лучше расскажу про последнюю тенденцию относительно альтернатив побли же к нашему региону – про рекомендации Совета министров Евросоюза. Какой язык там используется и какие понятия присутствуют относительно криминализа et plus использования.
Итак, Совет министров Евросоюза 8 марта 2018 года издал Заключительные рекомендации по альтернативам наказаниям за преступления, которые совершают люди, употребляющие наркотики. Этот текст является последним в своем роде и достаточно прогрессивным международны м документом, который определяет и как раз отвечает на вопросы – что это за альтерна тивы, в отношении кого, и зачем их нужно применять. Так вот, в этом документе я хочу обратить внимание на вторую рекомендацию, где гов орится про альтернативы, применяемые за преступления, связанные с употреблением нарк отиков. Еще раз – не за употребление наркотиков, а за преступления, связанные с ними. И здесь говорится о расширении действий этих альтернатив. То есть в центре находится не факт того, что человек приобрел какое-то количество нар котического вещества или употребил его, un его последующие действия.
С.Л.: Alors, qu'est-ce que tu peux faire pour cela, alors que nous sommes en premier ?
Д.О. : Хорошо. Например, кража. Человек украл мобильный телефон. Или совершил еще какое-то подобное деяние. Чаще всего это как раз незначительные преступления в небольшом финансовом объеме. Важно только, что это преступления не насильственного характера. Соответственно, если суд или полиция видят, что у человека нет жилья и работы, и он у крал Доширак в связи с тем, что является наркозависимым, то к нему можно сразу приме нять альтернативные меры.
Это очень важный момент. Jusqu'en 2004, le jour de l'an 2004 тиков для личного использования, милиция быстро опомнилась, и стала тех же самых люде й сажать уже за кражи мобильных телефонов. Изменился состав преступления и срок, который человек мог получить, но бессмысленнос ть наказания осталась на том же уровне. Так, правда, продолжалось недолго, et уже меньше чем через год поправки XNUMX года бы ли снова изменены в сторону ужесточения. И все вернулось на свои места.
С.Л. : Так что же такое – альтернативы наказаниям ?
Д.О. : Все очень просто. Это альтернативы карательным санкциям. Это образование, точнее – информирование человека обо всех аспектах его жизни и прав. Дальше – замена тюремного пребывания лечением. Замена или откладывание расследования и преследования. Реабилитация в понятии récupération, или восстановление. То есть человек не находится в закрытом учреждении, а, допустим, ходит в программу Анонимных Наркоманов, а также в те или иные центры социальной реинтеграции. Главное, что он не находится в больнице или реабилитационном центре. Но, тем не менее, он является клиентом какой-то программы, которая направлена на восст ановление его состояния и социальную реинтеграцию.
С.Л. : Они уже вступили в силу?
Д.О. : Они носят только рекомендательный характер. Но это очень важные рекомендации, которые тоже можно использовать в адвокации.
Nom : терпретируется сегодня в странах региона ВЕЦА.
Д.О.:В Кыргызстане сейчас проведена вроде бы реформа наркополитики. И вообще Кыргызстан все долго видели как страну, где в той или иной степени декримина лизовано употребление наркотиков. Там назначался штраф за хранение героина до грамма и гашиша – до трех грамм. Штраф 250 евро. Ну, в понимании жителя европейской части региона – это, конечно, не плохо. Jusqu'à 250 € ? Для Кыргызстана – это 18 mois зарплат, или 4 прожиточных минимума. То есть это очень высокий штраф. Человек может пусть плохо, но жить как-то четыре месяца на эти деньги. Можно ли в этой истории говорить о реальной декриминализации? Да, человека не посадят в тюрьму, но тот ущерб, который ему принесет исполнение этой , казалось бы, альтернативной меры, – он огромный! Дальше – хуже. Кажется, что цель новой этой реформы – вывести наркотики за пределы уголовной сфер ы, но на самом деле штрафы за малые дозы будут увеличены до 650 евро вместо 250, как се йчас. А в крупном размере – это будет уже более 4000 евро. То есть, с одной стороны, есть политическая воля и общая направленность на то, чтобы у потребление и хранение наркотиков в небольших дозах перестало быть частью уголовного кодекса. Попытка осмыслить это как правонарушение, а не преступление в чистом виде. Ce n'est pas le cas. И 650 евро и 4000 евро – это для Кыргызстана приговор такой серьезный.
Или внедрение института пробации и реабилитации вместо наказания. Но дело в том, что реабилитация в Кыргызстане платная. И как тогда человек может пройти реабилитацию, если у него уже отобрали все деньги д ля выплаты огромного штрафа. Где теперь он должен взять деньги на реабилитацию – не понятно.
Я привела пример Кыргызстана, чтобы показать, что нам сложно бывает понять sur вне страны, вступила она на пусть альтернативных мер или нет, при всей декларативности проводимых реформ. Ситуация, подобная кыргызской, показывает, что несмотря на то, что в те ксте законов и постановлений есть такие хорошие слова, как «внедрение института пробации», на который человек в итоге получает, если к нему применяются так называемые «альтернативные» санкции, может оказаться гораздо ка тастрофичнее, чем раньше.
С.Л.: Vous pouvez former un formulaire, qu'est-ce qui peut être intégré à la « commande » ? Qu'est-ce que j'ai dans ma vie pour une « alternative » ?
Д.О.: Для понятия «наказание» я бы предложила использовать уже известную формулиро вку Европейского центра мониторинга наркотиков и наркозависимости. Она звучит так, наказание – это целенаправленное причинение боли или иных неприятных ощу щений, совершенное некой авторитетной инстанцией за нарушение правил. То естьесли то, что делает представитель власти, должно заставить человека страдать , хотя бы какое-то время – это и есть наказание. Потому что его цель – лишить человека каких-то удовольствий и благ. Le cas échéant в личных целях – это тоже наказание.
С.Л. : ?
Д.О. : Потому что в данном случае штраф – это не способ возмещения убытков. Здесь смысл в том, чтобы причинить человеку неудобство. Ты, значит, наркотики, употребляешь, а мы тебе 650 евро штрафа. Это неприятно, и, значит, ты больше не будешь употреблять. Логика такая. Именно поэтому все меры, которые применяются сегодня в большинстве стран Восточной Европы и Центральной Азии – это все равно наказание.
С.Л. : Что же мы можем иметь в виду под понятием "альтернатива" ?
Д.О. : Это уже мое определение. Альтернатива – это предоставление медицинской, социальной или психологической поддерж ки с целью предотвратить повторение нежелательного поведения в будущем. Мы меняем наказание на поддержку. Мы исходим из того, что если человека поддержать тем или иным образом, улучшить ег о ситуацию, то он это свое нежелательное поведение в будущем не повторит.
С.Л.:Но здесь тогда возникает следующий вопрос – что же такое нежелательное поведение?
Д.О.:С точки зрения законодателя, покупка или хранение наркотиков и есть нежелательное поведение. Поэтому цель альтернативы – создать такие условия, чтобы человек покупку и хранен ие нелегальных наркотиков сократил или вообще больше так не делал.
С.Л.:То есть, граница, отделяющая наказания и альтернативы для потребителей наркоти ков за нежелательное поведение, проходит в точке страдания?
Д.О. : Это общий принцип гуманизма рассматривать все через человеческое страдание. Поэтому принудительное лечение отсрочка исполнения приговора ные работы – это все наказание. Мы можем считать его более или менее гуманными. Мы можем считать, что условное заключение гораздо гуманнее, чем реальный срок. Да, так и есть. Но оно не является альтернативой, потому что его цель – напугать человека тем, что он будет страдать.
Alternatives – ce n’est pas une intervention importante. C'est pourquoi tout ce que nous avons vu au Portugal, c'est ce que nous provoquons maintenant. C'est une question de travail, ce qui va se passer. C'est la raison pour laquelle vous avez besoin d'aide. Социальная поддержка. Il y en a beaucoup.
***
Саша Левин: Почему именно «война с наркотиками» годы и годы доминирует в дискурсе миров ой наркополитики? Plus d'informations литику, до сих пор придерживаются взгляда на людей, употребляющих наркотики, как n'est-ce pas, n'est-ce pas ?
Даша Очерет : Все ответы лежат в области идей. Так вот, основная идея 20 века и 21 тоже заключается в том, что нужно снизить и полность ю остановить употребление наркотиков в мире. И пока на уровне официальных заявлений и официальной политики мы не видели еще какого- то абсолютно четкого заявления о том, что нет, наркотики – это хорошо.
Сегодня проскальзывают и в международных дискуссиях, и на уровне стран какие-то идеи о том, что на самом деле наркотики могут играть позитивную роль. Например, что они необходимы для медицинского использования. И с этим никто не спорит. Plus d'informations котических средств и психоактивных веществ. Человечество не выживет без этого.
Nom : потребляющих наркотики? Est-ce que vous avez quelque chose à voir avec cela ?
Д.О.: С конца 19 века до сегодняшнего дня можно увидеть четыре основные модели, которы par exemple вятся зависимыми. Первая модель – c'est pour le moral. Это то, с чего все началось в конце и в начале 19 века. En cas de problème, у которых нет силы воли. И эта концепция сохраняется до сих пор. Многие люди до сих пор считают, что любой «наркоман», если бы захотел, то пошел лечить ся и перестал употреблять. А не делает он этого потому, что он слабый и безнравственный.
Следующий блок идей – c'est ça зависимость вызывается конкретными веществами. То есть если мы любому человеку начнем давать какой-то наркотик, то он станет зависим ым. Соответственно, если наркотиков не будет, то не будет и «наркомании». Если, допустим, в России не будет героина, то в России не будет и «наркоманов». Логика такая.
При том, что мы понимаем, что это устаревшая, не основанная на эмпирических данных иде я, но она до сих пор доминирует в среде людей, которые принимают решения в сфере наркопо литики. Как международной, так и национальной. И именно поэтому тратятся огромные деньги на снижение поставок наркотиков, операции в Афганистане, в Колумбии et так далее.
Следующий модный, я бы сказала – все еще модный тренд в понимании зависимости, говори т о том, что La formation n'est pas la même pour l'organisation. Посыл такой – если не все люди, которые когда-либо употребляли наркотики, стали зависи мыми, может быть, есть какие-то особенности в организме человека. И возможно, это головной мозг, а других лю дей - нет.
Et le prochain jour – facteurs sociaux. Это сравнительно недавно появившееся понимание, что организм у людей, возможно, один и тот же, наркотиков вокруг них продают одинаковое количество, у них схожие моральные ус тановки, но от определенных социальных факторов – от уровня дохода, наличия работы, обра зования и т.д. – зависит, разовьется у человека наркозависимость или нет.
С.Л. : Какие модели используются в современной наркополитике в мире?
Д.О. : То, что люди, употребляющие наркотики, аморальны, и если убрать наркотики, то не будет никакой «наркомании» – вот эти две концепции все еще являются определяюими в наркополитике, et международной, et национальной. Плюс зависимость как физическая болезнь – это не доминирующая история, однако она заним ает особое место в подходах к лечению наркозависимости.
Но надо понимать, что научная мысль, которая, собственно, и формирует эти концепции, д вижется дальше в понимании природы зависимости. Их воплощение в практической наркополитике пока отстает, хотя какие-то элементы той же социальной теории понемногу уже начинают реализовываться в некоторых странах мира.
Если мы проанализируем основные дебаты по наркотикам и наркополитике, то они все время движутся от одной экстремальной точки до другой. То ли «наркоманы» – преступники, то ли «наркоманы» – больные. И выйти за рамки этой дискуссии пока удается очень редко. Это маятник, который все время качается : от криминализации – что надо всех сажать, и т аким образом победить «наркоманию», до демонизации – что все «наркоманы» больные, поэтому и х всех нужно лечить.
С.Л. : Этот маятник по-разному качается в разных странах. Est-ce que vous pensez que vous ne savez pas quoi faire ?
Д.О. : Ну, во-первых, понятно, что не все люди, употребляющие наркотики, больные. Диагноз зависимость есть совершенно не у всех. Плюс, не всегда, но часто люди, употребляющие наркотики, которые попадают в поле зр ения властей – из бедных слоев населения. И там потреблению наркотиков сопутствуют кражи и мелкий сбыт. Поэтому для общественного мнения они однозначно преступники, et их нужно жестко наказыва ть.
Соответственно, другая сторона, в которую раскачивается маятник – это такая демониза ция потребителей наркотиков, что ничем не лучше. Его не лечит и не исправляет тюрьма, у таких, как он, очень высокий уровень рецидиви зма – значит, все-таки он больной.
С.Л.:Какие последствия такого подхода?
Д.О. : аваться в этой крайне узкой рамке – то ли преступник, то ли больной, человек, употре бляющий наркотики, автоматом становится источником некой общественной опасности. При этом не важно, является ли он действительно преступником или имеет ли зависимост ü. Это сигнал. По факту употребления наркотиков человека необходимо выявить, а затем он сразу ока зывается под постоянным внешним контролем и с ограничением в правах.
Важно понять, преступник или больной – одно не лучше другого. Потому что это одна и та же рамка, только с двумя полюсами. И между этими полюсами принимаются все решения, связанные с наркотиками. Plus d'informations отает в одном направлении – на выявление, на внешний контроль и на какое-то ограничение в пра вах.
С.Л.: Avant d'agir, qu'est-ce que c'est que la décrémation et la légalisation ?
Д.О.: Декриминализация – это когда наркотики или поведение, с ними связанное, исключены и з сферы уголовного права. То есть запрет остается в силе, но санкции за употребление, за покупку или за хранение на ркотиков больше не подпадают под действие уголовного законодательства. При этом можно наркотики конфисковать, выносить человеку предупреждения, non штрафы или перенаправлять на лечение.
Декриминализация бывает фактическая и юридическая. В большинстве стран, которые мы знаем как страны лучшей практики, законы все еще п редусматривают санкции за употребление наркотиков. Просто эта мера де-факто не используется. В Голландии, во Франции, допустим, употребление наркотиков запрещено и может преследо ваться в уголовном порядке. Декриминализация де-юре гораздо реже встречается. Это когда человека по закону не могут лишить свободы за хранение наркотиков.
С.Л. : обождение человека от уголовных санкций?
Д.О. : Например, полиция может просто не вмешиваться. Причем когда декриминализация существует де-юре или де-факто, как вот, например, в Голландии. То есть власть закрывает глаза на то, что человек покупает, употребляет и хранит для себя какие-то наркотики.
Дальше – на этапе задержания. Plus d'informations сто его отпускает. Plus d'informations направить человека в какую-то программу помощи.
Следующий вариант – это модель Португалии. При нахождении у человека наркотиков полицейские сами ничего не делают. Они привлекают специалистов, чтобы решить вопрос о санкциях – то ли внушение сделать, то ли человека отправить на заместительную терапию, то ли в программы социальной ре интеграции. Еще тут важно, что не суд решает, что с тобой делать, а эксперты, которые напрямую не связаны с судебно-правовой системой.
С.Л. : ?
Д.О. : У нас санкции назначаются по решению суда. То есть сначала проходит вся досудебная процедура, а потом уже судья может сказать – нет, ну этот человек больной, он зависимый, пускай он полечится где-нибудь от наркот иков, и больше не будет преступление совершать. Хотя и это редкость.
С.Л. : Это вот такие ступени декриминализации – от действий полиции на улице до суда, ко торые проходит человек. Почему тогда по суду – это не очень хорошо? Суд же тоже, как ты показала в примере, может работать частью системы декриминали зации.
Д.О. : Потому что человек все равно долго болтается в системе уголовного правосудия. Это большие издержки и для него, и для самой системы.
С.Л. : Понятно. И вот этот момент, про который ты упомянула – политика закрывания глаз. Сть ли какие-то документы, которые каким-то образом разрешают или обязывают пол ицейских закрывать глаза? Или это вообще их личный выбор?
Д.О. : Есть то, что прописано в законе, а есть внутриведомственные приказы. Вот эта «политика закрывания глаз» чаще всего регламентируется приказами. И они могут быть сформулированы по-разному. Где-то может очень четко все прописано, un где-то может присутствовать такая формули ровка, что все остается на усмотрение полицейского, проводить задержание или нет.
Но это не вопрос одного приказа! Это вопрос понимания правоохранительной и уголовно-исправительной системы своей эффе ктивности. Это то, что произошло в Голландии и во Франции. И это то, что пока еще не произошло в странах нашего региона.
С.Л.:Легализация. В чем она выражается?
Д.О. : Легализация - это отмена законодательного запрета, всех уголовных и администрати вных санкций. Но это не обязательно прямо свободный рынок. Обязательно присутствуют определенные ограничения продажи и употребления, которые могут повлечь уголовные или административные санкции. Например, продажа лицам до 18 лет или употребление в общественном месте. То есть легализация – это просто форма регулирования. И чтобы это понять, мы смотрим, как регулируется алкоголь и табак. Примерно то же самое относится и к наркотикам.
С.Л. : Кстати, часто люди путаются, где легализация, а где декриминализация. Многие ничего не знают про местные жесткие законы о наркотиках и политику закрывания г лаз в Голландии, и думают, что там давно уже полная легализация наркотиков.
Д.О. : На самом деле, нам просто нужно понимать, что легализация и декриминализация - это не размер обуви. Мы не можем взять страну и сказать – тут у вас декриминализация, а тут уже легализа ция. Это вектор политики, в которой участвуют все – и здравоохранение, и полиция, и суды, и структуры. В тех странах, где мы видим улучшение ситуации – это страны, которые начинают допуска ть, что людям по каким-то причинам нужно употреблять психоактивные вещества. Что это часть нашей человеческой природы. Если же говорить про наш регион в целом –это все еще вектор на ужесточение и криминализа цию потребителей наркотиков.
