Антон Басенко, украинский пациент программы заместительной терапии и специалист "Альянса Общественного Здоров'я" рассказывает о своем опыте употребления наркотиков и об украинской наркополитике.
— Прежде всего, хочу поговорить о терминологии. В медиа сейчас активно замещают термины «наркоман» на «наркозависимый», а «проститутка» на «секс-работница». Зачем это делают и поддерживаете ли вы такую тенденцию?
— Я поддерживаю эти изменения и, более того, общаясь с медиа, я настаиваю на том, чтоб термин «наркоман» был заменен на «наркозависимый». За последние годы среди обывателей, и особенно в медиа, этот термин приобрел крайне негативный окрас. Да, «наркоман» — медицинский термин, но использование слова «зависимость» подчеркивает, что это заболевание, а не просто влечение к употреблению, и не несёт такого стигматизирующего и дискриминационного смысла.
Это интервью было впервые опубликовано на сайтe Talk To Me. Текст оригинальной статьи доступен здесь
— Ваше знакомство с наркотиками началось в очень раннем возрасте. Как вы думаете, почему?
— Это довольно комплексная причина. В школе этой проблеме не уделялось достаточного внимания, и она замалчивалась, а факт того, что школьники употребляют какие-то вещества приравнивался чуть ли не к смертной казни. В подростковом возрасте человек жаждет экспериментов и не может адекватно воспринимать посылы про угробленное здоровье и поломанное будущее. Плюс ко всему, в середине 90-х в Украину хлынули доселе невиданные наркотики – стимуляторы, синтетика. Они были довольно доступными, если знать, куда обратиться. А правоохранительные органы и близко даже не понимали, как с этим работать. В компании я брал на себя роль лидера и первый экспериментировал с новыми веществами. Среди моих ровесников это было довольно распространено, и многих из них уже нет в живых, к сожалению.
— Забегая немного наперед, какие превентивные меры среди школьников, на ваш взгляд, действительно эффективны?
— Адекватная профилактика в виде информационных занятий, когда в школу приходят люди с собственным опытом употребления и говорят о себе. Также показ видео-материалов, отработанных группой экспертов. Видео материалы с неправильно расставленными акцентами могут иметь обратный эффект и вызвать интерес у ребенка. Многие культовые фильмы, вроде «На игле» для моего поколения становились дополнительными мотиваторами для очередных проб. Но я все же считаю, что сегодня, в век информационных технологий, школы должны соответствовать уровню подачи информации. За всем этим должна стоять еще и государственная политика, потому что разовых инициатив конкретной школы или преподавателя, которые, безусловно, приветствуются, недостаточно для воспитания подрастающих поколений людей.
— Как быстро человека начинает тянуть на дно после начала употребления наркотиков?
— Это зависит от ряда факторов: от веществ, которые он употребляет, обстоятельств, в которых он принимает наркотики и во многом от финансового состояния. Именно возможность долго и беспроблемно покупать себе нужные вещества удерживает человека в твердой уверенности, что он может в любой момент бросить. Как только потребление начинает входить в конфликт с финансовыми возможностями, начинаются проблемы. Если речь идет об опиатах, героине или «ширке», то оказываясь в ситуации, когда денег нет и начинается «ломка», человек начинает выносить вещи из дома, а потом и воровать. В моем случае это стало реальной проблемой спустя 4 года после начала приема наркотиков вообще и спустя 2 года после приема тяжелых. У многих людей этот процесс гораздо более стремительный. Когда ты живешь с ломками, скрыть их почти невозможно – начинаются пропуски на работе, срывы проектов и человека идет по наклонной.
— Что такое «ломка»?
— Чтоб было всем понятно, можно сравнить это состояние с симптомами сильнейшего гриппа помноженного на аллергию и какие-то невралгические заболевания. Перетерпеть ломку можно, но безудержное желание употреблять будет возникать все-равно. Надо понимать, что это огромный стресс для организма и многие, особенно те, кто давно принимают наркотики, могут его просто не пережить из-за того, что организм очень ослаблен и за годы стажа приобретён целый букет заболеваний. Также «ломку» нельзя терпеть беременным девушкам – для них очень важно в этот период постараться попасть в программу заместительной терапии.
— Каковы последствия наркотиков, с которыми вам пришлось в итоге столкнуться?
— Я потерял значительный кусок жизни в плане времени и потерял много здоровья, которое уже вряд ли смогу возместить и полностью реабилитироваться, хоть и делаю для этого все возможное. Если говорить более конкретно, то помимо медикаментозной поддержки печени, я буквально на днях начинаю лечение Гепатита С совершенно новыми для Украины препаратами – не такими вредными, как старые лекарства. К счастью, теперь этот диагноз не звучит как приговор и за три месяца можно вылечиться. Я бы каждому рекомендовал занятия каким-то видом спорта. У меня из-за наркотиков появились проблемы невралгического характера и теперь слушаются не все пальцы на руках, но я делаю что могу. Пусть это даже и пешие прогулки. Вообще, слава богу, что я еще жив – с этой мыслью я каждый день просыпаюсь.
— Ценность жизни приобрела иной вес?
— Да. Как я уже говорил, многих из тех, с кем я употреблял, уже нет в живых. Со смертью каждого из них я все больше начинал ценить жизнь. Некоторых из моих товарищей мне, к счастью, удалось вовлечь в программу ЗПТ (заместительная поддерживающая терапия – прим. ред.) и такие маленькие победы только укрепляют желание жить. С другой стороны, я думаю, что не стоит ни о чем жалеть в жизни. И если я остался жив, значит у бога есть на меня какой-то план.
— У вас на каком-то этапе обнаружили ВИЧ. Как вы приняли такой удар?
— ВИЧ у меня обнаружили на одном из быстрых тестов, которые используются в программе профилактики ВИЧ, которую ведет Альянс общественного здоровья. Наркозависимые обычно сами не идут в клиники для проверки – боятся официальных учреждений, не хотят далеко ехать, боятся дискриминации. Суть подобных тестов в том, что сотрудники сами выезжают на те места, где происходит употребление и продажа наркотиков и проводят быстрые скрининговые проверки среди наркозависимых. Но по законодательству такие тесты не могут быть основанием для официального диагноза, поэтому требуется дополнительный анализ в центре СПИДа или где-то еще. Так, в очередной день я пришел за чистыми шприцами и мне предложили пройти тест, который дал положительный результат. Мне тогда сказали, что это не окончательный результат и в каком-то смысле не соврали. Окно между быстрым анализом и его подтверждением самое страшное с точки зрения возможности заражения других или попыток суицида. К счастью, у меня оно было не очень долгим. Диагноз мне подтвердили, и вот тогда началось самое худшее. Я почему-то решил, что у меня есть конкретный срок, как у смертельно больного и начал безудержно употреблять. Это, кстати, серьезная тема для специалистов, ведь такой диагноз подталкивает людей на множество бездумных поступков. Слава богу, рядом со мной была девушка, которая меня очень поддержала. У нее тоже обнаружили этот диагноз. В семье я тоже не натолкнулся на отторжение. Это меня, наверное, и уберегло от петли или передозировки. У наркозависимых даже есть понятие, как «золотой укол» — это когда человек заведомо делает себе большую, чем нужно, дозу, чтоб умереть в «кайфе».
— Помогало ли вам лечение в реабилитационных центрах и как в последствии вы стали участником программы ЗПТ?
— В моем случае подобное лечение не помогало. Как только я выходил из реабилитационного центра, я снова начинал употреблять. Курсы детоксикации и попытки работы с психологом тоже не помогали. На тот момент о программах ЗПТ мы слышали только от далеких знакомых, которые были где-то заграницей. И вдруг мой товарищ рассказывает мне о том, что в Киеве запустилась подобная программа и в нее набирают 30 счастливчиков. Не буду скрывать – я считаю себя счастливчиком. Мне не только удалось самому попасть в программу, но и вовлечь в нее свою девушку. Это очень важно, ведь если один лечится, а второй продолжает употреблять, это заведомо провал. Меня привезли друзья на такси, потому что с ногами тогда была беда и я почти не мог ходить. С врачом у нас состоялся очень откровенный разговор, и я попал в программу. Так и начался кардинальный поворот в моей жизни. Правда, справедливости ради стоит отметить, что по пути был и негативный отрезок. Пилотный проект программы не смог плавно перейти на постоянную основу и препараты, которые нам выдавали с долгосрочной перспективой, через полгода просто закончились. Тогда я опять пустился во все тяжкие и полтора месяца страшно употреблял. За полгода пилотного проекта очень резко начали происходить позитивные изменения в моей жизни – я вернулся в семью, восстановил общение с друзьями, начал думать о работе. И тут, на волне подъема, мне сообщают, что программа приостановлена и придется потерпеть. Это был удар. Слава богу, что потом программу восстановили и у меня получилось довершить начатое. Сейчас, к сожалению, мы находимся в шаге от подобного. Государство за все время не выделило ни копейки на препараты для 9 тысяч участников. Все это время средства выделял Глобальный Фонд по борьбе со СПИДом, туберкулезом и малярией. Если государство не выполнит свои обязательства перед программой, а речь идет о смешных 600 тыс. долларов, то Украина рискует остаться без общей поддержки фонда в размере 27 млн. долларов.
— Отношение к людям у вас стало более лояльное спустя годы?
— К людям я всегда относился лояльно, в том числе и к желанию экспериментировать с различными веществами. Подобные эксперименты начались 5-7 тысяч лет назад и, поверьте, пока живо человечество, люди будут употреблять психоактивные вещества с той или иной целью. Это надо понять и принять.
— Как вы относитесь к легализации марихуаны?
— Абсолютно нормально. В медицинских целях я вообще очень поддерживаю такой подход. Также возможен вариант, когда государство жестко регулирует эту сферу. Опыт стран, которые идут в этом направлении, показывает, что всплеска активности употребления марихуаны не наблюдалось. Это касается и Голландии, в которой такой подход не привел к увеличению наркозависимых в стране. В том числе и среди подростков. Также следует разделять понятие легализации и декриминализации. При декриминализации марихуаны, если у человека находят определенное количество вещества для личного употребления, криминальная ответственность не наступает. Легализация –понятие более комплексное и представляет собой полное разрешение вещества без ограничения по количествам. Если говорить об опасности марихуаны, то существует целый ряд исследований, в котором она занимает гораздо более низкое место, чем тот же алкоголь, опасность которого, как в социальном, так и медицинском плане, традиционно на первом месте.
— Как АТО повлияла на ситуацию с наркотиками в Украине?
— К нам поступали обращения на горячую линию от людей, которые возвращались из зоны АТО с зависимостью от Налбуфина. Сам по себе этот препарат является обезболивающим и широко используется в военных условиях. Также, имея кусок неконтролируемой границы, к нам хлынули вещества, которых в этих регионах раньше не было. Эти территории становятся черной дырой не только для наркотиков, но и для ворованных автомобилей и оружия.
— Насколько велика проблема дешевых кустарных наркотиков в Украине?
— Такая проблема есть. Говоря об «аптечных» наркотиках, то такая волна пришла к нам из России и, в основном, популярна в регионах и малых городах, где доход населения небольшой. Именно из-за своей дешевизны и определенной доступности – есть аптеки, которые просто не соблюдают нормы продажи кодеин-содержащих препаратов в одни руки, ребята очень быстро себя убивают. От употребления «Крокодила», или как его еще называют – «годишка», люди умирают через год. Но при этом я прошу не демонизировать кодеинсодержащие препараты, которые для обычных украинцев все ещё являются полезными препаратами при ряде симптомов и заболеваний. Это опять таки вопрос государственной наркополитики.
— Расскажите о программах Альянса общественного здоровья в Украине.
— Если говорить об основной деятельности, то мы являемся одними из исполнителей национальной программы противодействию ВИЧ СПИДу и туберкулезу в Украине. Мы занимаемся профилактикой этих и других заболеваний (вирусные гепатиты, заболевания передающиеся половым путём) среди социально уязвимых групп – мужчин, которые практикуют секс с мужчинами, наркозависимых, секс-работниц. Мы пробуем заниматься подростками-наркозависимыми до 18 лет. В этом возрасте можно успеть выловить человека и предостеречь его от последствий. Как международная организация мы работаем в 41 стране мира. Это если очень кратко.
— Чувствуется, что вы увлечены своей работой. Сейчас вы чувствуете себя счастливым человеком после пережитого?
— Да. Когда я оглядываюсь назад, то понимаю, насколько мне повезло, что я живой и теперь могу помогать другим, кто оказался в похожей ситуации.
