Ирану удалось создать свою, устойчивую в собственных реалиях, систему снижения вреда. Не похожую, как на Западе и не совсем такую, как описано в учебных пособиях и рекомендациях ВОЗ и UNAIDS. О результатах ознакомительной поездки в Иран пишет в своем блоге Даша Матюшина, советник Команды по реформе нормативно-правовой базы снижения вреда, Евразийской сети снижения вреда:
"В Иране из миллиона трехсот тысяч наркозависимых 430 тысяч человек получают заместительную терапию (ОЗТ). Это цифрой гордятся Офис Исламской Республики Иран по борьбе с наркотиками, Минздрав, Организация социального обеспечения и Национальный исследовательский центр проблем зависимости.
И это не считая 50 тысяч людей, получающих заместительную терапию в местах лишения свободы. Здесь у меня двойственные чувства: прекрасно, что у заключенных есть доступ к ОЗТ. Но 50 тысяч нуждающихся в ней заключенных? Иранские законы по наркотикам явно не отличаются гуманным отношением к потребителям. Заместительную терапию внедрили в Иране в 2002 году, примерно в то же время, что и в большинстве стран региона ВЕЦА. Как Ирану удалось сделать то, что мало где удалось в ВЕЦА – перейти от пилотного режима к столь высокому охвату?
Прежде всего – прозрачная система сертификации и лицензирования. Предоставлять услуги заместительной терапии могут не только государственные клиники, но также частные клиники и НКО. Причем на одинаковых условиях. Сотрудники (врач общей практики и психолог) должны пройти сертифицированный тренинг в Национальном исследовательском центре проблем зависимости, а сама организация получить лицензию в Минздраве. Жестких требований к помещению, в которых будут выдавать ОЗТ, нет. В центрах ОЗТ (а посетили мы их за четыре дня пребывания в Тегеране немало), не видно ни камер, ни решеток, ни сотрудников полиции. Метадон и бупренорфин под контролем, но сайты ОЗТ не напоминают военный завод.
НКО предоставляют заместительную терапию на базе дроп-ин центров. Это дроп-ин центры в прямом смысле слова: приходящие сюда клиенты проводят здесь много времени, общаются, обедают, учатся работать на компьютере. Основное отличие ОЗТ на базе НКО от программ в государственных и частных клиниках – нельзя выдавать клиентам метадон и бупренорфин на руки, кроме как на выходные. Если вы получаете лечение в государственной или частной клинике, через несколько месяцев вам могут начать давать препараты на неделю.
Критерии для того, чтобы стать клиентом программы ОЗТ в Иране, достаточно гибкие: наличие ВИЧ, или гепатита, или неудачные попытки наркологического лечения, или просто факт инъекционного употребления опиатов. Необходимо соответствовать хотя бы одному критерию и, при условии, что вам больше 18 лет, ОЗТ вы получите. У многих людей, употребляющих наркотики в Иране, нет документов, но это тоже не становится преградой для получения лечения.
Государство финансирует программы ОЗТ, но в минимальном объеме. Со-финансирование со стороны пациентов – обязательное условие. Пока очарование иранских программ не померкло в моих глазах полностью, я решила разобраться, как при условии платной программы в Иране полмиллиона человек на ОЗТ. Например, в Грузии, где государственная программа заместительной терапии также частично оплачивается пациентами, сложно говорить об устойчивости ОЗТ – для многих людей ежемесячная плата становится барьером для получения препаратов на регулярной основе. Что же Иран делает по-другому?
Во-первых, стоимость ОЗТ – клиент платит около 20 долларов в месяц (это оплата только за сам препарат. Услуги врача и психолога оплачивает государство). Средняя зарплата в Иране около 500 долларов в месяц, то есть для работающего человека, это небольшие деньги. Для сравнения: при средней месячной зарплате в Грузии 365 долларов, со-платежи пациентов ОЗТ составляют около 60 долларов в месяц.
Но большинство клиентов – не только безработные, но и бездомные. В иранских программах снижения вреда они могут получить ночлег и бесплатное трехразовое питание. Сотрудники программ говорят, что найти 20 долларов в месяц на метадон или бупренорфин не такая уж и проблема. Многие их клиенты занимаются, например, сбором мусора на улицах или другим неквалифицированным трудом. Они в состоянии оплачивать метадон или бупренорфин. Если же у человека сложилась такая ситуация, что денег нет совсем, то подключается соцработник, который обязательно работает в программе снижения вреда. Он идет в Организацию соцобеспечения и получает там возмещение расходов на этого клиента из государственного бюджета. Это штатная ситуация, но все же таких клиентов не много.
Невысокая стоимость метадона и поразительно низкая стоимость бупренорфина в Иране объясняется тем, что страна сама производит эти препараты. Иран также выпускает настойку опия, которая в данный момент проходит испытания как препарат для ОЗТ. Наличие внутреннего производства плюс огромный объем рынка, в конечном итоге, позволяют удерживать стоимость программы для клиента на достаточно низком уровне.
Заместительная терапия – только одна из опций лечения, которое может получить наркозависимый в Иране. Широко распространены реабилитационные центры, работающие по программе 12 шагов. Они тоже платные, но, по сравнению с большинством коммерческих реабилитаций в ВЕЦА, очень недорогие – около 160 долларов в месяц. Многие из прошедших реабилитацию клиентов программ снижения вреда идут учиться и получают государственный сертификат “консультанта по работе с зависимыми”. Для них работа в снижении вреда становится возможностью для социальной интеграции. Так как в основном эти ребята были бездомными, когда пришли в снижение вреда как клиенты, а на зарплату аутрич-работника квартиру не купишь, во многих дроп-ин центрах есть комнаты, где постоянно живут сотрудники. Государство пытается решить эту проблему – представитель Организации социального обеспечения сообщил, что в прошлом году они выделили бесплатное жилье почти для тысячи человек, успешно прошедших реабилитацию и не употребляющих наркотики в течение года."
Как недавно писал TalkingDrugs, параллельно в Иране идет активная общественная дискуссия о смягчении наказания за преступления, связанные с наркотиками, а именно – об отмене смертной казни за распространение наркотиков. В ноябре 2016 года было объявлено, что 76 членов Парламента подписали предложение об отмене смертной казни для нарко-контрабандистов, которые привлекаются к ответственности в первый раз, так как многие из них – молодые люди.
Кроме того, еще в декабре 2015 года в Парламенте зарегистрирован проект закона об отмене смертной кары за все наркопреступления, включая хранение и производство, но за исключением вооруженной контрабанды наркотиков. Этот законопроект был одобрен 150 членами Парламента (из 290) Ирана и сейчас находится на рассмотрении в Комиссии по юридическим и судебным вопросам. Ягая Камалпур (Yahya Kamalpur), заместитель главы Комиссии по юридическим и судебным вопросам выразил поддержку этой реформы, заявив, что казни людей, занимающихся контрабандой наркотиков, «не принесут пользы ни народу ни стране», поэтому смертная казнь должна быть заменена длительными тюремными заключениями или тяжелым трудом. Камалпур призвал выбрать «научное, а не эмоциональное решение» этой проблемы.
Несмотря на растущую политическую поддержку, законопроект не обязательно будет принят, так как он еще должен быть утвержден Наблюдательным Советом Исламских Юристов, крайне консервативной силой, которая все это время препятствовала многим изменениям предложенным более либеральной администрацией Президента Хасана Рухани. Глава этого совета Аятола Садех Амоли Лариджани (Ayatollah Sadegh Amoli Larijani), заявил, что не допустит отмены казней за наркопреступления, поскольку наркотики “разрушают семьи”.
Согласно отчету ООН, в 2011 году Иран был второй страной в мире (после Афганистана) по количеству употребления опиатов, составившем более 2% общего населения страны (взрослых в возрасте от 15 до 65 лет). Иран также вторая (после Китая) страна в мире по количеству смертных казней. Только в 2015 году было казнено по меньшей мене 977 человек, большинство из них за наркопреступления. Точное количество казней неизвестно, поскольку власти Ирана скрывают эту информацию. К смертной казни в Иране приговаривают человека за хранение, производство или продажу более 30 грамм кокаина или героина. А с 2011 года – такое наказание также получают за 30 и более грамм нелегальных синтетических наркотиков, например метамфетамина.
